Падчерица Синей Бороды - Страница 61

– Вот вам проволока, вот пинцет, вот отвертка! Запритесь в кладовке и ковыряйтесь сколько хотите. Только быстрей, быстрей! – стучит он по часам на руке.

– Тихоня, ты кого слушаешь? – упираюсь я как могу, пока папа-юрист волочет меня в кладовку. – Ты мошенника слушаешь?! Отсоедини меня немедленно!

– Алиска, не кричи, – кривится Тихоня, – я боюсь кого-нибудь поранить, почему твой друг не стоит спокойно?!

– Потому что он козел! – кричу я и топаю ногами, а на бетон пола капает первая капля крови из носа.

– Попрошу не ругаться, – заталкивает меня в тесную кладовку юрист. – Стой тихо и держи руку вот так. Не дергайся.

Слышен шум подъезжающей машины, потом топот ног – это Тихоня подбегает к кладовке и захлопывает дверь с той стороны. Мы с юристом оказываемся в полнейшей темноте и начинаем шарить по стенам свободными руками. Я слышу запах его лосьона после бритья. Перспектива застрять тут с ним на полчаса в абсолютной темноте приводит меня в исступление, я подтаскиваю прицепленную руку к лицу и злорадно вытираю кровь под носом рукавом его пальто болотного цвета.

Козлов нашел выключатель, свет люминесцентной лампы ударил по глазам яркой вспышкой. Стоим несколько секунд, зажмурившись, потом мне приказано не дергаться, юрист наклоняется к наручникам, и я минуты две в подробностях разглядываю его плешь на затылке и внутренность оттопырившегося на шее белейшего воротничка.

Братья Мазарины осмотрели джип. Сопровождающий их охранник отозвал Игоря Анатольевича в сторону и шепотом обратил его внимание на показания спидометра.

– Тихоня! – подозвал работника Гога, доставая бумажник. – Хорошо я тебе плачу?

– Спасибо, хорошо, – кивнул Тихоня, вытирая руки тряпкой в бензине.

Игорь Анатольевич присмотрелся повнимательней и заметил, что Тихоня нервничает. Признаки страха или беспокойства у людей, с которыми Гога имел отношения любой важности – будь то дружеские, деловые или добровольно-подневольные, – Мазарин научился определять безошибочно. Он незаметно огляделся и попросил брата на всякий случай осмотреть ангар и жилые помещения.

Григорий Анатольевич не спеша двинулся к работникам в углу, но что-то привлекло его внимание. Присев, он поднял с пола ярко-зеленый шарфик, подержал его в руке и поднес к лицу, нюхая.

– Ты ездил куда-то на моем джипе? – повернулся к Тихоне Гога.

– Вы сами разрешили мне иногда брать машины, которые я ремонтирую, не помните? Чтобы хорошенько проверять их ход и состояние после ремонта. Вы выписали доверенность на имя Сутягина, потому что мне только шестнадцать…

– Я спрашиваю, куда ты ездил на моем джипе? – еще тише повторил вопрос Гога.

Отойдя на несколько шагов от того места, где лежал шарфик, Григорий Анатольевич Мазарин опять присел. Он задумчиво потрогал указательным пальцем подозрительную каплю, потер выпачканный палец большим и убедился, что это кровь.

Гоша Мазарин встал и выдернул из-за пояса оружие.

Звук передернутого затвора привлек внимание Гоги Мазарина. Не поворачиваясь к брату и не отвлекаясь от разговора, он тоже выдернул из-за пояса пистолет.

– Ты ездил на моем джипе очень далеко. Очень. Зачем? – Покосившись, Гога заметил, что брат и один телохранитель с оружием наготове идут по следам цепочки из кровавых капель на полу.

Бледный Тихоня молился про себя, чтобы поскорей вернулся с обеда Сутяга, который всегда находил нужные слова и за полминуты мог вывести братьев Мазариных из состояния подозрительности и охотничьего азарта и ввести добродушно-покровительственное.

– Мы не сделали ничего плохого, машину попросила Алиса, она сказала, что один из вас всегда готов для нее на все, вот мы и…

– Тиш-ш-ше, – покосился Гога на брата, подбирающегося по каплям крови к двери кладовки. – Она сама попросила?

– Да, – сглотнул Тихоня напряжение в горле и приготовился к худшему: Гоша с телохранителем находились у самой двери, за которой была заперта Алиска с прицепленным к ней наручниками мужиком. – Она… Она попросила отвезти труп в озеро, и мы поехали в деревню, помните, тот самый адрес, вы знаете это место…

– Ты сказал – труп? – изумился Гога Мазарин.

– Да. Утопленника, мы его погрузили в багажник, довезли до пруда и булькнули туда, честное слово, она сказала, что ваш брат не против оказать ей любую услугу! – Тихоня наконец выдернул из кулака опешившего Гоги свою захваченную футболку и нервно разглаживал ее на груди.

– Вы отвезли на джипе труп в то самое озеро, где я расправился с корейцем? – никак не может опомниться Гога.

– Ей было очень нужно, она попросила… Не надо!! – закричал Тихоня и бросился бежать к кладовке, но Гоша уже стрелял по замку.

Сутяга с Офелией за спиной вкатился на мотоцикле в ангар почти бесшумно. Офелия в отставленной в сторону руке везла Тихоне горячие пончики. Они услышали выстрелы, Сутяга узнал автомобиль братьев Мазарини, положил мотоцикл набок и сделал Офелии знак. Наученная опытом прежних разборок, Офелия без раздумий упала на пол возле мотоцикла и закрыла лицо пакетом с пончиками, а Сутяга пошел выяснить, что происходит, подняв вверх руки и демонстрируя пустые ладони бегущему навстречу второму охраннику Мазарини.

Он увидел распахнутую дверь кладовки, два силуэта в ней. Алиску, которая за последние несколько дней развлекала их невероятными приключениями на всю катушку, он узнал сразу. А мужика, почему-то прицепленного к ней наручниками, бледного, с отвисшей челюстью, он видел впервые.

Алиска что-то говорила окровавленным ртом, мужик тряс рукой с браслетом, и рука эта тоже была окровавлена. Сутяга побежал, чтобы предотвратить неприятности со смертельным исходом – именно такие и случались, когда кто-то из братьев Мазариных видел или слышал запах крови, – но не успел.