Падчерица Синей Бороды - Страница 25

Слетела вниз по лестнице, забилась в нишу под последним пролетом и только тогда вспомнила, что нужно дышать.

– Алиса! Алиса! Ты что-то уронила? – голос Риты издалека нереальный, как призрак жизни. – Очень есть хочется, давай ужинать, давай пить вино, слушать музыку и веселиться!

И мы ели консервы, пили вино и слушали старые пластинки – радиола не работала, а диск проигрывателя крутился, и лапка шуршала по первым черным бороздкам вздохами подступающей музыки, и я впервые поняла, что оперное пение под красное полусухое – это лучшее успокоительное.

– А кто в твоей любимой сказке – восьмая жена или пастушка – был иницу… инаци… и-ни-ци-а-то-ром открывания двери в страшный чулан? – вдруг спросила Рита после того, как мы прикончили вторую бутылку грузинского красного.

– Жена, – выдохнула я, начав дрожать.

– И что?.. Что там такое было? Отрезанные головы предыдущих семи жен? – Она захихикала, потом, видя мое напряженное оцепенение, скорчила рожицу. – Ой, как страшно!..

– Там было… Там было восемь железных крюков, на которых… – я стала заикаться, – на которых висели семь мертвых жен Синей Бороды. Восьмой крюк был пустой. А может быть, на этих крюках висели только части жен.

– Как это – части?

– От одной жены – нога… От другой – почка, от третьей – сердце… От седьмой – глаз, – я решила не перечислять все подробно, но уточнила: – Внутренних женских органов, предназначенных для деторождения, не было, это точно.

– Почему? – опять захихикала Рита.

– Потому что Ираида оказалась бесплодна. Скорей всего, он повесил ее язык.

– Язык? – задумалась Рита. – Язык – это ничего, а вот как можно повесить глаз? – она растянула себе двумя пальцами веки и уставилась на меня веселым оголенным глазом. – Он к тебе приставал?

– Нет. Но оказывается, когда я была маленькая, он целовал меня в живот. Специально, чтобы живот это запомнил.

– Мой папа тоже меня целовал. В ушко, в носик… – Рита потрогала указательным пальцем ухо, но не попала на кончик носа, хотя открыла от усердия рот и скосила глаза. – Он тебя когда-нибудь бил?

– Еще чего!

– А твоя мама тебя била?

– Нет! – закричала я и добавила: – Достаточно того, что она никогда мне не пела.

– И твоя тетя, эта… которая седьмая жена, она тоже не била?

– Нет.

– Тебя нужно было отлупить пару раз, – авторитетно заявила Рита. – Иногда это помогает при начальных шизофренических проявлениях. Ты тогда обидишься и сконцентрируешь свою злость и раздражение на одном человеке, а не на себе и не на всем мире. Если хочешь, я могу тебя отлупить, приму на себя тяжелую ношу, я же теперь твоя… А кто я вообще тебе?

– Отлупить?! Меня?! Знаешь, что он повесит на пустом восьмом крюке? Твой хвост!

Представив в подробностях подвешенный на веревочке к крюку хвостик Риты, я поняла, что моя жалость к ней ушла. Навсегда.

– Ты противная, злая девчонка. – Рита встала, погрозила мне пальцем и отправилась в спальню, покачиваясь и держась за стены.

Я встала в половине восьмого утра, сварила кофе, уговорила себя съесть два бутерброда. На кухонном столе лежала связка ключей. Я сразу узнала брелок корейца – остов ракушки в янтаре, вот его ключи от квартиры, а этот – от арендованного сейфа, а этот от машины!.. Больше всего я обиделась на крошечный ключик от секретера в письменном столе корейца – мне он запрещал туда лазить! А Рите оставил все свои ключи, и еще шесть ключей, на первый взгляд, достаточно древних, чтобы открывать навесные замки и простые, поворотные. Поспорила сама с собой, что они – от этого дома, и выиграла (или проиграла), сделав два поворота замка во входной двери.

«…Однажды Синяя Борода сказал жене:

– Завтра я уезжаю в далекое путешествие. Вот тебе семь ключей. Шесть больших открывают двери и шкафы в замке…»

А что, если он уехал навсегда? Если он уже знает, что не вернется?! Тогда получается… Тогда получается, что за пять дней он, чистенький, удерет далеко-далеко, снимет в этой сказочной дали деньги или переведет их на новое имя, а я, как исполнительная дура, на шестой день сотру все доказательства его махинаций со счетами Мазарини!

Я заметалась по кухне, стараясь справиться с накатившим волнением. Ладно, или сейчас, или никогда!.. Собрала вещи в небольшую спортивную сумку, заварила термос, оделась, обулась и долго топала изо всех сил тяжелыми ботинками у двери спальни Риты, пока она не застонала:

– Алиса!.. Это ты? Мне плохо… Куда ты идешь?

Дождавшись шороха и чертыханий, я на цыпочках прошла по коридору, приоткрыла входную дверь, подумала и открыла пошире, после чего сняла ботинки и в носках быстро поднялась по лестнице наверх.

Осмотрела щиток. Два автомата были выключены, гадать было некогда, я включила оба.

Потом зашла в первое маленькое помещение с разбросанными коробками, опустила за собой панель, после чего закрыла дверь, села между коробками, надела ботинки, посветила фонариком на включатель, щелкнула. Получилось!

Пришлось перерыть почти все разбросанные коробки, потому что определить, какая из них находилась наверху до падения, было невозможно. Черный чемоданчик обнаружился в самой последней коробке, из чего я заключила, что день сегодня у меня не из удачных.

Поэтому, подключив к розеткам провода, я не сразу открыла ноутбук, а почти минуту уговаривала его оказаться исправным и с дискетой.

Повезло наполовину. Ноутбук работал, но дискеты не было.

Черт! Черт!! Черт…

Ладно, главное, собраться. И ничего не напутать. Так, пароль, запрос, вызов электронной подписи. Посмотрим, что это… Счета, счета, счета. Не философ, а бухгалтер какой-то, честное слово! Выскочил вопрос на английском. Действительно ли я желаю отправить все указанное по заданному адресу? Стоп! А я не желаю отправлять по указанному адресу! Еще вопрос. Повторить подпись корейца. Да пожалуйста! Теперь нужно куда-то перегнать все, что на меня свалилось, а дискеты нет. Думай, Алиса, думай!